Презентация книги
Чогьяла Намкая Норбу
Атенео Венето, Венеция, 16 апреля 2015 года
Выступающие: Эстер Бианки и Фабиан Сандерс
«Храм Великого Созерцания. Гонпа Меригара». Обложка книги, показанная на экране проектора посреди темной стены, выделяется своими яркими цветами и золотыми слегка рельефными буквами заголовка. Вокруг изображения расположены тринадцать картин, выполненных на холсте художником Джакопо Пальма младшим в 1600 году и описывающих «Круг чистилища».
Мы находимся в здании бывшей церкви школы Сан-Фантин, которое сегодня является лекторием престижного института Атенео Венето в Венеции. В середине 1400-х годов школа состояла из двух братств, которые изначально занимались благотворительностью, а также исполняли печальные обязанности по сопровождению осужденных на смерть, откуда школа и получила общепринятое название «школа повешенных» или «благая смерть».
В этой проникновенной исторической атмосфере Фабиан Сандерс, профессор тибетского языка и культуры Венецианского университета и преподаватель курсов тибетского языка в Институте Шанг Шунг, а также Эстер Бианки, синолог, специализирующаяся в философии восточных религий и профессор университета Перуджи, готовятся провести презентацию прекрасной книги, посвященной гомпе Меригара.
«Красивая, глубокая и драгоценная» работа. Эстер начинает свою презентацию с этих слов и посвящает ее различным аспектам книги, в частности, подчеркивая ее важность не только для ученых, но и для всех интересующихся современным феноменом распространения восточных религий, и, в особенности, тибетского буддизма на Западе.
«Чогьял Намкай Норбу, — говорит Эстер Бианки, — известен не только среди практикующих и последователей буддизма, но и среди теоретиков, ученых и интересующихся восточными религиями. Он является духовным учителем, основавшим одну из наиболее активных и широко распространенных общин тибетского буддизма. Каждый, кто изучает явление распространения восточных религий на Западе, не может не обратить на него внимание.
Эти два аспекта, один из которых относится больше к эрудиции и даже академичности, а другой определенно к религиозности, не противоречат друг другу. Они, скорее, прекрасно соответствуют традиционному подходу, который объединяет знание и практику. Мы видим, что с момента основания этот духовный центр, в отличие от подобных ему на Западе, вплотную придерживается требований традиции, при этом приспосабливаясь к нуждам относительной реальности, в которой существует и функционирует».
Выбор места, «…расположенного на возвышенности, окруженной холмами, которые объединились вокруг нее в корону» (стр. 19), как указано в тексте, его освящение, «которое состоялось в 1989 году на церемонии, кульминацией которой было закладка вазы, наполненной такими драгоценными субстанциями, как минералы, семена и травы для защиты окружающей среды и привлечения благоприятных условий и обстоятельств», прошли в соответствии с канонами традиции. Как подчеркивает Эстер, «тот факт, что вы присутствовали на церемонии в Амиате, а не в Тибете, имел второстепенное значение».
Она продолжает: «Мы считаем, что строительство и последующее украшение храма было также произведено по строгим и точным правилам в соответствии с традиционной иконографией.
Это определенно не просто вопрос эстетики. Только в том случае, если эти изображения созданы правильным образом, они смогут действительно принять божеств, которые приглашаются пребывать в них. И только когда это происходит в результате специальных ритуальных действий, эти образы приобретают определенную ценность для буддиста, практикующего, верующего вне зависимости от красоты самих изображений».
Далее профессор Бианки делает обзор содержания книги, кратко затрагивая вопросы живописи Тибета, историю сбора материала и специфическую работу редакторов, итогом которой стало создание коллекции из жизнеописаний 146 Учителей, изображенных над окнами по внутреннему периметру храма.
Вторая часть книги отведена биографиям, работе над которыми Фабиан Сандерс и Джакобелла Гаэтани посвятили месяцы, переводя различные тексты для составления лаконичного жизнеописания каждого изображенного Учителя.
Фабиан объясняет, что в Тибете биографию составляют не для передачи информации и перечисления свершений человека. Обычно вторичные аспекты жизни опускаются, формируя пример некоторого образа: живое существо, изначально страдавшее и невежественное, подобно всем остальным, нашло путь к освобождению. И не без юмора отмечает, что «это никоим образом не являлось простым процессом, а описания, которые обычно приписываются буддизму и повествуют о чем-то подобном нахождению в оздоровительном центре, как сейчас говорят в состоянии «психологического благополучия», далеки от правды. Жизнь Учителей может быть проникнута страданием, часто ужасным, сложным опытом, проблемами, смертями, расставаниями, и во все эти периоды Учителя находили в себе силы подняться, увидеть на ситуацию со стороны и непредвзято смотреть на все превратности жизни, не погружаясь в этот мутный океан сансары».
Используя для демонстрации несколько красочных иллюстраций из книги, проецируемых на экран, Фабиан объясняет планировку гомпы, показывает рисунки и символы деталей крыши, украшений колон и балок, поддерживающих крышу, которые символизируют раскрытие многообразия явлений во всей неизмеримой сложности. «На потолке по кругу по часовой стрелке выполнен рукописный текст в стиле пагпа, созданном в XIII веке Чогьялом Пагпа, великим Учителем школы Сакья. Края букв окрашены синим, что подразумевает, что они прозрачны, и позволяет нам видеть небо, из которого они возникают».
Эта информация взята из рукописи Ринпоче, переведенной в сотрудничестве с Джакобеллой Гаэтани в первой части книги, и в ней описывается все, что требуется знать об украшениях храма. Фабиан объясняет: «Учитель Чогьял Намкай Норбу использовал знания и навыки изобразительного искусства, которыми владеет в совершенстве, для планирования, постройки и декорирования гомпы. «Гомпа» по-тибетски означает место для уединения, обитель, куда практикующий может удалиться от мира для практики духовного пути. Этот храм является хранителем образов и архитектурных форм учения Дзогчен». Далее он освещает положения тибетского искусства: «Не так важно повторить формы в соответствии с вековой исторической традицией, главное как можно лучше попытаться передать сущность учения и рассказать о его пользе для каждого живого существа, отразить это в наиболее ясной, убедительной и понятной для наблюдателя форме».
«Тибетский буддизм, — продолжает Фабиан, — предполагает, что существует возможность зародить в потоке сознания существ причины, которые подобны семенам рано или поздно приведут к плоду освобождения. Эти семена могут развиться и принести плод для существ, имевших контакт посредством одного из пяти органов чувств с определенного рода формами, звуками и так далее».
И снова повторюсь, что сила изображений Учителей безмерна, как и безмерна и неисчерпаема сила гомпы, которую с безграничной щедростью и мудростью даровал нам Ринпоче. И мы можем лучше понять это благодаря его «красивой, глубокой и драгоценной» книге.
Сабина Рагайни