Кристофер Белл
изд. Oxford University Press, 2021 г.
сс. 328
ISBN 9780197533352
Обзор Александра Студхолма
Хотя Четырнадцатый Далай-лама чувствует себя в современном научном геополитическом мире как дома, он никогда не скрывал того факта, что одним из его самых доверенных советников является гневный дух класса гьялпо, который общается с ним через посредника — монаха, известного как оракул Нечунга. Как вы знаете, в своей автобиографии Его Святейшество описывает, как весной 1959 года он обратился к оракулу за советом о том, бежать ли ему из Тибета. «К моему удивлению, — пишет он, — он крикнул: “Вперед! Продолжай задуманное! Сегодня вечером!” Медиум, все еще находясь в трансе,… совершенно четко и недвусмысленно записал маршрут, по которому я должен следовать из [Лхасы], вплоть до последнего тибетского города на границе с Индией».
В своем эпохальном исследовании этих необыкновенных взаимоотношений Кристофер Белл демонстрирует, что оракул является не только жизненно важной поддержкой в жизни Далай-ламы, но и неотъемлемой частью тибетской системы управления. В Индии монастырь Нечунга расположен недалеко от резиденции Далай-ламы, прямо у подножия холма, рядом с офисами тибетского правительства в изгнании. Красные лучи, исходящие от солнца на тибетском флаге, придуманном Тринадцатым Далай-ламой, являются отсылкой к оракулу. Как показывает Белл, Второй Далай-лама впервые установил контакт с оракулом в начале XVI века, до того как его роль была официально оформлена как часть ламаистского правительства, объединившего Тибет при Великом Пятом в 1642 году.
В разговоре с Третьим Далай-ламой сообщается, что оракул сказал: «Я ем плоть и пью кровь врагов и беспокоящих духов». Нынешний Далай-лама описывает их соответствующие обязанности следующим образом: «Моя задача — руководить, она мирная. Он же в своём качестве защитника и хранителя исполнен гнева». У тибетской нации есть и другие важные божества-покровители, такие как женщина Палден Лхамо. Но, как предполагает Белл, божество Нечунг — дух по имени Пехар, недавно идентифицированный как Дордже Дракден, — достигло своего превосходства, по крайней мере частично, благодаря тому факту, что оно связывает институт Далай-ламы с несколькими важными областями тибетской политической и религиозной истории.
Наиболее примечательно, что Пехар был одним из духов, покоренных Гуру Падмасамбхавой в VIII веке, и поэтому является частью основополагающего мифа Тибета: Пехар — это аббревиатура Пехар Кордзолинг, сокровищницы первого тибетского монастыря Самье, самого раннего тибетского дома божества-покровителя. Пехар также имеет уважаемую родословную, происходя из Индии, страны Будды. Первоначальное местопребывание Пехара в Центральной Азии, до того как его привезли в Тибет, находилось в Монголии, стране главных покровителей Далай-лам — монгольских ханов. Наконец, Пехар ранее имел прочные связи с иерархией кагью: погружение оракула в ритуальную жизнь правительства Далай-ламы свидетельствует о победе гелуг в гражданской войне в Тибете в XVII веке.
Белл ссылается на источники ньингма, описывающие рождение и деяния Пехара: говорится, что он родился из одного из тринадцати яиц, появившихся от союза мужского мары и женского духа нага. Он изучает сборник текстов «Хроника Нечунга Пятого Далай-ламы», в котором рассказывается о прибытии духа в монастырь Нечунг в виде птицы, сидящей на берёзе, дереве, которое позже станет священным. Он изучает ритуалы и литургический календарь, связанные с Пехаром. Он исследует историю и архитектуру монастыря Нечунг и тщательно изучает его настенные росписи, а также описывает, как Нечунг становится средоточием святынь и ритуалов среди окрестных монастырей.
Должен сказать, многое из этого рассказано очень подробно и насыщенно, что представляет собой нелёгкий труд для непрофессионального читателя. Однако заключительная глава о самом оракуле — монахах, которые один за другим служили медиумами, — более доступна для понимания. Мы узнаём, например, что именно оракул, вопреки преобладающему политическому мнению, призвал Третьего Далай-ламу отправиться в Монголию, чтобы установить жизненно важные связи с ханами. Не всегда легко определить нового медиума, или кутена (sku rten), и оракул иногда ошибался. Хорошо известно, что медиум во времена Тринадцатого Далай-ламы предсказал успех в борьбе с британским вторжением в Тибет в 1904 году. Тем не менее, тысячи тибетцев были убиты, их примитивное оружие и буддийские амулеты были ничем по сравнению с британскими автоматами.
Белл украшает страницы книги наблюдениями из своих полевых работ в Индии и Тибете. Нынешний оракул Нечунга описывает тревожные чувства, которые он испытывает в процессе подготовки к одержимости. Пока он повторяет мантру Хаягривы, его чувственное восприятие растворяется, до тех пор пока у него не останется воспоминаний ни о чём, что происходит после того, как божество им завладевает. Белл становится свидетелем действий оракула: он дрожит и шипит, движется и танцует, словно на спиральных пружинах энергии, таинственно разговаривая странным высоким голосом. В непосредственной близости горстка тибетских мирян и женщин впадает в спонтанные состояния транса: они кричат, мечутся и в конце концов падают в обморок.
Это прекрасная, хотя местами довольно трудоёмкая научная работа, которая глубоко погружает нас в сложности тайного аспекта тибетского буддизма, который, тем не менее, продолжает играть значительную роль в тибетской национальной идентичности. Звучат также некоторые голоса несогласных. В 2016 году во время заседания парламента в изгнании тибетский политик открыто раскритиковал зависимость правительства от оракула, но был встречен бурей протестов в поддержку Нечунга со стороны тибетских общин по всему миру. По крайней мере, в настоящее время влияние Пехара сохраняется.